На самом выезде из Локно в сторону Серебрянки стоит дом Антонины Александровны Никишиной. Сейчас Антонина Александровна проживает здесь одна.
Совсем недавно ушёл в мир иной хозяин дома и любимый мужчина Никишиной Виктор Васильевич. Судя по крепко сложенному деревянному большому и ухоженному дому, хозяин его был человеком обстоятельным, глубоко порядочным и трудолюбивым.
— А я Вас помню, — встретила меня Антонина Александровна.- Правда, это было давно. Мы с мужем сидели на качелях и беседовали, а Вы заходили к нам, по—моему, насчёт газификации села.
— Да, я тогда работал председателем Знаменского сельсовета. И разговор шёл действительно о газификации Локно, — с трудом припомнил я наше давнее общение, удивившись ясной памяти женщины. Ведь много лет минуло с тех пор.
Жизнь мёдом не казалась
Родилась Антонина Александровна в посёлке Красное знамя Селиховского сельсовета, как раз перед началом Великой Отечественной войны. Маленькая Тоня событий тех грозных лет не помнит, только со слов родителей может рассказать некоторые эпизоды военного времени.
— Рассказывал мой папа, как нас всех немцы согнали в одну колонну и пешком мы шли до Алитуса, что находится в Литве, — вспоминает Никишина. — Там всех построили, пришли «покупатели» и стали отбирать крепких людей для работ в поле. Один из них посмотрел на нас и скомандовал, чтобы мы всей семьёй вышли из строя. А нас было семь человек. Пятеро детей и двое взрослых. Жили и работали у этого хозяина два года. Семья оказалась хорошей и к нам относилась сочувственно. Через два года пришли наши войска. Освободили. Но хозяин нас не отпускал. Папа не соглашался остаться ни в какую. Домой, только домой! Везде хорошо, где нас нет.
Вскоре семья возвратилась в родные места. Всё разорено и сожжено. Что делать? Отец большого семейства начал строить мазанку. «Как это делалось?» — спросите вы. Довольно просто, но достаточно трудоёмко. Делался двухсторонний каркас из веток или жердей, в него закладывалась глина, смешанная с соломой, навозом, а затем каркас обмазывался той же глиной, кровля обычно накрывалась соломой. Конечно, жильё это было не бог весть какое, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. В самое тяжёлое военное время семьи великого большинства людей из разорённых войной сёл и деревень, спасались от холода и прочих природных катаклизмов именно в таких жилищах.
— Жила семья скудно, очень бедно, — вспоминает Антонина Александровна.- Родители уходили на работу, а мне давали мешок и говорили, чтобы к обеду нарвала целый мешок щавеля. Изо дня в день одна и та же «музыка». У меня до сих пор этот щавель перед глазами стоит. В общем, была я маленькой домохозяйкой. Потом на своём огороде начали сеять пшеницу. Папа дал в руки две железяки и сказал, чтобы ходила вокруг посева и стучала в них, отгоняя птиц, ведь они много семян выклёвывали и за счёт этого снижалась урожайность участка. Очень туго жилось.
Несколько позже селяне начали сеять коноплю. Ведь одеть — обуть было разу нечего. Надо было её вырастить, выбрать, так называемую посконь («замашки»), скосить женские особи (мыканки), дать стеблям отлежаться, чтобы волокно отошло от стеблей, а затем, где-то с 15 ноября начинали обминать коноплю. Ткали обычно осенью, а потом, накануне весны, на протяжении шести недель после масленицы. Была и другая дата — 14 марта, когда женщины серьезно брались за ткачество и безотрывно занимались им до самой посевной. И шестилетней Тоне, наряду с более взрослыми детьми, приходилось заниматься этим непростым трудом. Ведь в это время умерла их мама.
Маленькой Тоне нужно было ходить за несколько километров в школу. Училась девочка во вторую смену. Папа на лошадке отвозил её до самой школы, а вечером, когда темнело, встречал. Боялась ходить домой одна. Папа инструктировал ребёнка, мол, если увидишь человека, идущего по полю, не бойся, это буду я, буду давать тебе знак — кашлять. Таким образом Тоня закончила семилетку.
В колхозе имени Ленина
Тогда молодёжь рано входила во взрослую жизнь. Поработав несколько лет в местном колхозе, девушка вышла замуж за Виктора Васильевича Никишина в Кузьминки.
— Жили мы в мазанке. Холодно было очень, — вспоминает Никишина. — Когда просыпались по утрам, углы строения были в инее, в вёдрах замерзала вода. А у нас родилась первая дочка Аня. И здесь на помощь пришли односельчане и коллективное хозяйство. Решили построить нам дом. Люди сбросились, кто сколько мог, колхоз помог лесом и дом мы построили. Потом отдавали долги. Всё честь по чести, всё до копеечки вернули людям.
Двадцать лет трудилась Антонина Александровна на молочно—товарной ферме колхоза имени Ленина. Труд доярки был очень тяжёлым. Вставать приходилось около пяти утра и идти на ферму, слава Богу, была она недалеко. Поить, кормить коровушек, убирать навоз, доить приходилось вручную. Не было тогда различного рода доильных аппаратов и установок. Они появились значительно позже. Хоть и была Антонина молодой и сильной женщиной, но ночами часто стонала от болей в руках. Слишком много им доставалось работы, особенно при раздое первотёлок.
— Ой! Лихо было. Дети маленькие. Прибегаю с дойки, а свекровь скорее передаёт мне малышку Люду: «На, забирай. Надоела она мне...». Ещё довелось мне быть в колхозе телятницей и утятницей. Иван Васильевич (к сожалению, не помнит Антонина фамилию председателя) был хозяйственным руководителем. Всё просчитал и завёл уток. Хорошую прибыль получило хозяйство от разведения этой птицы, — вспоминает Никишина.- 1200 голов вырастили. Падежа практически не было. Председатель был доволен, не внакладе остались и мы.
Немного о потомках
Годы бегут своим чередом. В 2019-м ушёл в мир иной Виктор Васильевич. Девчонки звонят из Москвы каждый день. А чтобы нескучно было одной коротать годы, потомки — дочки, внучки и правнучки привезли Антонине Александровне попугайчика — девочку, и она радует женщину своими нежными трелями, смущая ещё одного жителя этого гостеприимного дома, большого пушистого кота, не один раз пытавшегося пробраться в её клетку.
